|
||
Гуляю с коляской вокруг дома. Ком обиды подступает к горлу. Накопилась усталость от бессонных ночей, безденежья, плохого снабжения едой, одеждой, предметами и прочих неудобств советского периода. Надвинулась жалость к себе, которая является последним признаком доинстинктивной жизни. Если человек жалеет себя сам, то он неразумен. Диагностика, от которой никуда не сбежать, так как всё происходит с собственным Я — Диагноз не на кого сбросить — не поймут, так как прижились в этих условиях. Я принимаю решение: вести ритмическую гимнастику для женщин. Молоко течёт из груди, а я продолжаю демонстрировать единый танец красоты, который за мной повторяют 120 женщин. Ритм как спасение от смерти в банальности, от засасывания бытом, от погружения в безумие. Я не самка, ведущая животную жизнь, я не примитив, соглашающийся с обстоятельствами. Я разумна, а значит, найду выход из любой ситуации, решу самую сложную проблему. Обида на всех, вся, себя растворилась, как топливо взлёта. В 1983 году — Струна Экспедиции подскажет номерную волю — свобода. Непроявленная любовь хранится в Мандале Паники. Событийный мир распахнул объятья трещиной времени. Мгновенно опознаю всеми органами чувств состояние обиды: голос наполняет слова энергией. Снова и снова стартую в ритм, в метод 7Р0. Открытие метода для всех желающих остаться разумными в бездумно-безумном мире официально я совершила в 1983 году, ровно за двадцать лет до вселенского срока перехода из эпохи Рыбы — эры любви в эпоху Водолея — эру разума. 20 лет через галактический календарь Цолькин является крайней растяжкой материнского начала. 20 долгих лет рассказа о ритмологии. Я испытала огромное количество обид от непонимания, недооценки. Каждое произносимое мною слово рождалось за Галактикой огромным напряжением откровения, а передать было некому, и оно оставалось в ритме. Я снова стала матерью, постоянно рождающей, кормящей, дарующей счастливую жизнь. Сильной, красивой, мужественной, восхитительной, обворожительной, любимой, но матерью. Матерью времени. Из меня высасывали всё до отказа, не предлагали ничего взамен и даже не спрашивали, где, что мне нужно для тела. Разговор, подслушанный в Севастополе: «Она же бог, поэтому спать и есть ей не надо». Было обидно, когда люди в ответ на мою искреннюю помощь желали мне болезни, сумасшествия, несчастий. Им тогда можно было ничего не делать, не менять стиль жизни. Каких только историй я о себе не наслушалась: «Хорошо ей так говорить: ни мужа, ни детей, ни забот, ни хлопот». |